Пепел и Гнев Бухенвальда. Часть 8
Очень помогла нам тогда одна полька. Жена полицейского, она прятала нас в своем доме. Раздобыла подходящую одежду. Я оделся в гражданский костюм с широкими брюками и коротким пиджаком, шарф повязал на шее, надел берет, очки — типичный француз. Корнилова одели «под голландца».
На междугородных трамваях — есть такие в этих индустриальных районах — продвинулись на довольно солидное расстояние. Когда переправлялись через Рейн, обратился ко мне один француз. Конечно, он сразу понял, что я француз мнимый, и постарался меня не выдать. Оживленно что-то мне рассказывал, похлопывал по плечу, а на остановке, крепко пожав руку, распрощался, как со старым знакомым.
Дальше пробирались пешком по ночам. Осмелев, продолжали путь и днем. Мы достигли Бельгии, но чем-то привлекли внимание патруля. Привели нас в подвал, где, как я заметил еще с улицы, окна были заложены кирпичом. Там человек пятнадцать, страшно истощенных, больных, лежали на мокром цементном полу. Оценив ситуацию, мы поняли, что спасти нас может только бегство. Ночью, посрывав до крови ногти, разобрали кирпичи в одном из окон и бежали куда глаза глядят по незнакомым улочкам, покуда сил хватило. Отдышались в нише какого-то старого подъезда. Потом выбрались из этого бельгийского городка.
Но мы знали, что поднята тревога и скрыться нам некуда. Повернули на восток, чтобы пробраться обратно в Гильден, надеясь, что в этом направлении патрули не так уж бдительны. До Гильдена дошли и решили оправдать свое отсутствие на работе тем, что, мол, ездили к знакомым по ту сторону Рейна. Но гестаповцы явились на фабрику раньше нас. Привезли в дюссельдорфскую тюрьму. Допрашивали по-гестаповски. У нашей «матери» нашли подлинную справку, по которой установили, что она ростовчанка с фамилией Александрова. Мнимую семью нашу разоблачили. Надели «браслеты» и поместили в камеру смертников. Потом в сопровождении нескольких конвоиров доставили в Бухенвальд.
